— Скорее уж она будет о тебе заботиться — ты что не видел, как она уложила Головастика?
— Видел. Но я не сказал, что ей нужна забота, я сказал, что ей может понадобиться помощь.
— Не вижу разницы.
— А я вижу, но не хочу спорить. Впрочем, если ты настаиваешь…
Я прервала этот диалог, сказав:
— Жан, у него хватить энергии до южной границы с империей?
— Да. Но лететь тебе на нем опасно.
— Я не это имела в виду. Задай ему курс на юг и поставь на предельную дистанцию. Может быть, его собьют ваши пограничники, а может — со стороны империи. Возможно, ему удастся пересечь границу и он будет уничтожен дистанционным взрывателем… Или просто кончится энергия и он разобьется. Словом, в любом случае мы избавимся от него.
— Будет сделано! — Жан снова залез внутрь, поколдовал у приборной панели и, когда гравилет оторвался от земли, спрыгнул вниз и прокатился по земле.
— Все в порядке? — протягивая ему руку и помогая подняться, спросила я.
— Все отлично! Смотрите!
Полицейская машина быстро набирала высоту, разворачиваясь к югу. Неожиданно она резко вырвалась из облаков, сверкнула в лучах заходящего солнца, стала быстро уменьшаться, превратилась в крошечную точку и исчезла.
14
Мы снова сидели в кухне и обсуждали создавшееся положение, одновременно прислушиваясь к терминалу и потягивая коктейли, которые соорудил нам Жан.
— Послушай, Мардж, — говорил он, — не дергайся, посиди здесь и, когда этот дурацкий сезон закончится, ты поедешь домой со всеми удобствами. Если они вновь заявятся сюда, ты нырнешь в нору. Самое худшее — побудешь там какое-то время, а Джордж, как ему велела Бетти, напишет с тебя парочку «ню». Ты согласен, Джордж?
— Это было бы замечательно.
— Ну, так как, Мардж?
— Жан, если я скажу Боссу, что не могла прибыть, когда следовало, потому что двадцатипятикилометровая полоса границы была закрыта, он мне просто не поверит. — (Сказать им, что я — курьер со спецподготовкой? Нет, не стоит. Пока не стоит).
— Что же ты собираешься делать?
— Ребята, думаю, я вам уже порядком надоела. — (Жан, родной, ты же все еще не можешь оправиться от шока после того, как на твоих глазах, в твоей гостиной убили человека! Хоть ты и взял себя в руки, и ведешь себя как профессионал, но…) — Я теперь знаю, где ваш запасной выход, так что, когда вы завтра утром проснетесь, меня, возможно, здесь уже не будет. И вы спокойно забудете все неприятности, которые из-за меня вам…
— Нет!
— Жанет, когда кончится эта свистопляска, я тебе позвоню. И если захочешь, я с удовольствием навещу тебя, как только у меня будет свободное время, но сейчас я должна вернуться к своей работе. Ну, сколько раз я могу это повторять?
Но Жанет и слышать не желала о том, чтобы я в одиночку пыталась пересечь границу (это я-то, которой так же нужен был здесь помощник, как рыбе зонтик!). У нее, правда, был свой план: мы с Джорджем могли путешествовать по ее с Жаном паспортам. Мы с ней были примерно одинаковой комплекции, да и Джордж был почти одного роста с Жаном. Лица, конечно, разные, но… Кто в наше время смотрит на стереографии в паспорте?
— Вы можете потом вернуть паспорта по почте… Впрочем, есть вариант и попроще. Можете отправиться в Ванкувер, а оттуда в Калифорнийскую конфедерацию по обыкновенным туристическим картам, но под нашими именами. Когда пересечете калифорнийскую границу, считайте, вы дома… Мардж, там твоя кредитка будет действительна и ты запросто свяжешься со своим шефом. И никакая полиция там вам ничего не сделает. Изящно?
— Да, — подумав, согласилась я. — Проделка с туристскими картами, пожалуй, безопаснее, чем с паспортами… Для всех безопаснее. Как только я окажусь там, где действует моя кредитка, у меня не будет никаких проблем.
Я тут же заполучу наличные и… Никогда и никто не застанет меня больше врасплох без денег. С наличными же деньгами нигде не пропадешь. Особенно в Калифорнии — там полно жуликов, в отличие от Британской Канады, где еще сохранилось много патологически неподкупных чиновников.
— В конце концов, — добавила я, — в Беллингеме мне будет никак не хуже, чем здесь… Оттуда я доберусь до Республики Одинокой Звезды и, если там граница закрыта, попытаюсь перейти ее нелегально. Есть какие-нибудь осложнения у Техаса с Чикаго? Они не разорвали дипломатические отношения?
— Судя по сообщениям, нет, — ответил Жан. — Впрочем, я могу запросить компьютер.
— Да, будь добр, запроси до того, как я уеду… Если понадобится, я могу добраться через Техас до Виксберга. Вверх по реке всегда плавают контрабандисты, и за деньги можно легко к ним примазаться…
— До того, как мы уедем, — мягко поправил меня Джордж.
— Джордж, этот маршрут удобен для меня, но тебе… С каждым шагом ты будешь все дальше и дальше от Квебека. Ты же говорил, что твой второй дом — в Мак-Гилле?
— Моя очаровательная леди, у меня нет ни малейшего желания отправляться в Мак-Гилл. Раз уж у меня возникли осложнения с полицией здесь — в моем истинном доме, — мне ничего не остается, кроме как ехать с тобой. Как только мы окажемся в Вашингтонской провинции Калифорнии, ты можешь сменить имя миссис Тормей на миссис Перральт, поскольку я уверен, что обе мои кредитные карточки — и «Мэйпл Лиф», и «Квебекский кредит», — будут действительны там.
(Джордж, милый, ты просто прелесть… Но когда я буду рвать когти из Калифорнии, мне так же понадобишься ты, как испанский сапожок. А когти, милый, мне придется рвать, что бы там Жанет не говорила — домой и оттуда попасть непросто).
— Джордж, это звучит здорово. И я не могу сказать, что ты должен оставаться дома. Но я должна сказать, что по профессии я — курьер, и годами я путешествовала по всей планете в одиночестве, не раз бывала в космических колониях и на Луне. На Марсе и Сириусе — еще нет, но в любой момент меня могут послать туда…
— Ты хочешь сказать, что предпочитаешь ехать одна? Ты не хочешь, чтобы я составил тебе компанию?
— Да нет же! Нет! Я просто хочу сказать, что, если мы поедем вместе, это будет просто… ну, просто для удовольствия — твоего и моего. Но ты должен понять, что как только я окажусь в империи, я должна буду остаться одна, потому что я там немедленно приступаю к своим обязанностям.
— Слушай, Мардж, — сказал Жан, — пусть Джордж по крайней мере поможет тебе выбраться отсюда в такое место, где и речи не будет о том, что тебя могут выслать, и где твоя кредитная карточка станет действительной.
— Да-да, — добавила Жанет, — главное — это добраться до нормальной территории, где никто не будет на тебя смотреть как на вражеского лазутчика… Да, Мардж, ты можешь пользоваться моей визовой карточкой сколько захочешь, у меня есть еще «Мэйпл Лиф»… Только не забудь, что ты — Жанет Паркер.
— Паркер?
— На визе стоит моя девичья фамилия. Вот, возьми…
Я взяла, решив, что использую ее лишь в самом крайнем случае, если кто-то будет висеть у меня на хвосте и заглядывать мне через плечо. При нормальных же обстоятельствах я постараюсь списать все на счет лейтенанта Дикея — его кредит наверняка не аннулируется в течение ближайших нескольких дней, а может, и недель… Мы еще немного поболтали, а потом я сказала:
— Я уезжаю прямо сейчас. Джордж, ты — со мной?
— Постой! — воскликнул Жан. — Что за спешка? Уже поздно, и утро вечера мудренее.
— Зачем ждать утра? Монорельс работает круглосуточно. Или нет? — Я знала, что работает.
— Да, но до ближайшей станции пилить и пилить… И на улице уже темно, как в мешке с углем.
Не стоит, пожалуй, сейчас обсуждать мою способность видеть в темноте, решила я.
— Жан, даже если идти пешком, я успею на станцию к полуночи. Если капсула отправляется ровно в полночь, я смогу как следует выспаться в Беллингеме, и, если граница с империей в Калифорнии открыта, я свяжусь со своим Боссом завтра утром. Я права?
Через несколько минут мы все уже сидели в их изящном экипаже. Жан был мною недоволен — еще бы, я оказалась совсем не тем мягким, нежным и беспомощным созданием, которых так обожают мужчины. Но он справился со своим раздражением и, когда они высадили нас на углу Периметра и Мак-Филипс, прямо напротив станции, очень нежно поцеловал меня на прощание. Мы с Джорджем смешались с толпой и влезли в двадцатитрехчасовую капсулу. Всю дорогу через континент нам пришлось стоять.
В Ванкувере мы были в двадцать два часа (по тихоокеанскому времени, в Виннипеге — полночь); садясь в шаттл на Беллингем, взяли декларации для туристических карт, заполнили их во время полета и на выходе заложили в компьютер. Оператор даже не поднял головы, когда компьютер выплюнул нам наши карты, а лишь пробормотал:
— Желаю приятно провести здесь время.
В Беллингеме выход с ванкуверского шаттла ведет прямо в нижний холл беллингемского «Хилтон-отеля». Прямо перед нами в воздухе плавали буквы:
